Истоки фарфорового бизнеса Кузнецовых

Один из самых известных представителей клана, как его называли газеты того времени, — «фарфоровый король» Матвей Кузнецов. Однако основал дело его прадед кузнец Яков Васильев (позже его наследники сменили фамилию по роду занятия).

Местные уважали семейство Кузнецовых за умение обращаться с лошадьми и инструментами — на этом они и сколотили свой капитал. Неизвестно, что подтолкнуло Якова на смену деятельности, но в начале 19 века он построил на берегу реки неподалёку от города Гжели небольшую производственную мануфактуру.

По одной из версий, сын Якова Терентий часто бывал на местном рынке и видел, что спрос на глиняную посуду превышает предложение. Кроме того, качество товара оставляло желать лучшего — работники торопились, не следили за сырьём, не следовали правилам изготовления, а их художественный вкус вызывал большие сомнения.

Основными покупателями были крестьяне, которые приобретали дешёвую посуду и были готовы к тому, что она из-за кривизны и дефектов будет недолговечна. Но и богатые помещики интересовались товаром, однако на рынке ничего не покупали. Именно эта ситуация и подтолкнула Якова Васильева заняться изготовлением посуды.

Открыв завод, первым делом он набрал местных мастеров из Гжели, которые уже имели опыт в изготовлении посуды и могли предложить идеи для товаров. В 1810-е годы производство было запущено. Во главе дела встали братья Терентий и Аким, которые и взяли себе фамилию Кузнецовы. На посуде стало появляться клеймо братьев.

Новая фабрика старалась отвечать запросам всех слоёв населения и изготавливать как дешёвые товары для крестьян, так и более дорогие для помещиков. Однако в Гжели была высокая конкуренция, и братья решили переехать во Владимирскую область, куда и перевезли своё основное производство.

Занимаясь изготовлением посуды, Кузнецовы придерживались принципа, что нельзя экономить на сырье, материал должен быть дорогим. А вот дрова, которых требовалось немало для обжига, должны быть дешёвыми. Также необязательно сотрудничать только с мастерами из Гжели, которые дорого обходились заводу.

На новом месте было принято решение искать новых местных работников, которые помогли бы сэкономить на производстве. Уже тогда Терентий Кузнецов понимал необходимость учиться и развиваться, поэтому часто разъезжал по местным ярмаркам в поисках интересных товаров. Если ему что-то нравилось, он, не стесняясь, приглашал мастера к себе на работу.

Неподалёку от завода находилось село Коротково, где базировалась фабрика Сафронова. Он считался главным конкурентом Кузнецова, его мастера умели смешивать яркие насыщенные краски и искусно управлялись с позолотой. Терентий всеми силами старался переманить их к себе на работу. Но это были полумеры, главной задачей было выкупить производство Сафронова. В течение нескольких лет Кузнецову удалось взять фабрику в аренду, а вскоре и приобрести.

Немало средств было вложено в развитие нового производства, только количество работников было доведено до 400 человек. Но всё это время Кузнецов подыскивал новую площадку для строительства мануфактуры. Вскоре он такую нашёл — пустошь Дулёво, где и был открыт знаменитый Дулёвский завод.

В 1859 году на производстве трудилось 860 рабочих, которые выпускали товаров на 90 тысяч рублей, в 1884 году эта сумма возросла до полумиллиона рублей, которые зарабатывали для Кузнецова уже 1100 мастеров. В начале 20 века Дулёвский завод содержал почти 2,5 тысячи сотрудников, которые в год изготавливали товаров на сумму до 1,7 млн рублей.

Как и просчитывал Кузнецов, в Дулёве были дешёвые дрова, много безработного населения, готового трудиться за умеренную плату, и большие площади. Опытные мастера из Гжели довольно быстро обучили новеньких основам производства.

Так как смена начиналась рано утром, а заканчивалась поздно вечером, на территории были выстроены спальные корпуса и харчевня. Не секрет, что керамическая пыль не шла на пользу здоровью, поэтому смертность среди работников была высокая. Кроме того, Кузнецов не стеснялся использовать женский и детский труд. Также многие жаловались на низкую оплату труда. Тем не менее — фабрика процветала.

Секретом роста производительности стало разделение труда, которое впервые было применено именно на Дулёвском заводе. Кузнецов ввёл специализированные цеха — формовки, обжига, живописный цех, сортировочный и складской. Это привело к росту не только количества, но и качества продукции. В дальнейшем этот принцип был введён на всех производствах Кузнецовых.

Следующей вехой в строительстве фарфоровой империи стало открытие нового производства в Риге. Сын Терентия Сидор выбрал это место неслучайно, а из-за возможности возить товар по морю в разные страны. Так в 1843 году появился рижский филиал производства Кузнецовых, специализировавшийся на выпуске столовой и чайной посуды. В начале 20 века на фабрике трудилось около 2,5 тысяч человек, которые выпускали более 22 млн единиц посуды в год. Туда в 1860-х годах был отправлен на обучение будущий «фарфоровый король», сын Сидора — Матвей Кузнецов.

После смерти отца Матвей унаследовал фабрики Кузнецовых, однако тогда он был ещё несовершеннолетним, поэтому на первых порах в управлении ему помогали мужья старших сестёр.

Интересно, что основной стратегией нового начальника стало поглощение фаянсовых и фарфоровых производств в России. На тот момент многие фабрики пришли в запущение, и их действительно можно было приобрести за бесценок, на это Кузнецов и сделал основную ставку.

Важнейшем шагом на пути к монополии стала покупка в 1870 году фаянсового завода Ауэрбаха, одного из лучших в России. Аптекарь из Богемии Бриннер основал знаменитое производство в начале 19 века, а в 1810 году продал завод провизору Ауэрбаху, который перевёл его в Тверскую область в село Кузнецово (Конаково).

Под новым руководством всего через два года на заказ был выполнен сервиз для великой княжны Екатерины Павловны. Товары Ауэрбаха ценились за ручную роспись, тонкость и изящество. Поэтому нередко покупателями продукции становились высшие российские чины.

В 1833 году фабрика Ауэрбаха получила право маркировать свои товары гербом Российской Империи. Изделия завода на различных выставках были трижды отмечены золотыми медалями. Известно, что над сервизом для императорского путевого дворца в Твери трудилось семь тысяч человек. Но к концу 19 века из-за высокой конкуренции (в том числе с Кузнецовым) и неправильного управления хозяева фабрики были вынуждены выставить завод на продажу. В таком состоянии его и приобрёл Матвей Кузнецов, который вместе с уникальными мастерами и опытом получил и возможность размещать на продукции герб России, что всегда привлекало дополнительных покупателей.
Несмотря на все прошлые заслуги фабрики, после покупки Кузнецов провёл полную реорганизацию и переоборудование. Были введены паровые машины, запущены паровые котлы. Производство было переименовано в «Товарищество Кузнецова в Твери». А в 1885 году помимо фаянса на фабрике стали выпускать фарфоровые изделия.

Новое предприятие славилось чайными и кофейными сервизами, а также различными эксклюзивными изделиями, выпущенными на заказ. Из более дешёвого фаянса производились столовые сервизы, сахарницы, блюда и многое другое.

Также Кузнецов развивал и социальную инфраструктуру вокруг производства — в селе появились дома для рабочих, магазины. Недалеко была выстроена начальная школа для детей рабочих и библиотека. Кроме того, был построен ботанический сад с экзотическими деревьями, привезёнными со всей России и из-за рубежа. Это было оригинально и красиво и всегда привлекало внимание. После Великой отечественной войны сад был вырублен, на его месте образовался пустырь.

Кузнецов стремился и к собственным наградам, регулярно показывая свой товар на выставках и получая первые призы и золотые медали. В 1882 году он участвовал во Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве, где преподнёс императрице Марии Фёдоровне понравившийся ей фарфоровый чайный сервиз. На следующий год он был награждён орденом Святого Станислава третьей степени.

В конце 19 века мечта Матвея Кузнецова осуществилась — он объединил восемнадцать собственных предприятий, в том числе восемь фарфоровых и фаянсовых фабрик, создав «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий». Все товары маркировались единой отметкой «Товарищество М.С. Кузнецова».

Он стал крупнейшим поставщиком не только в России (две трети всего производства в отрасли), но и во всём мире. Это стало новой эрой в развитии керамики в стране. Только две фабрики в Дулёве и Кузнецове в 1879 году принесли их владельцу 825 тысяч рублей. Самым доходным в фарфоровом бизнесе оставалось рижское производство. Поэтому суммарный доход, по подсчётам экспертов, превосходил один миллион рублей.

Став одним из первых монополистов на отечественном рынке, Кузнецов приобрёл определённый вес и авторитет в обществе. Для защиты собственных интересов он пролоббировал повышение пошлин на импортные товары, которые были востребованы на рынке за нехарактерную тонкую роспись и необычную глину. Кроме того, от имени товарищества он выбил льготы для российских производителей.

Но фарфоровой король и не думал останавливаться. Новой целью стало приобретение лучшего фарфорового предприятия России — завода Гарднера.

Тем более, что к концу 19 века это производство стало терпеть убытки. В 1892 году Кузнецов выкупил фабрику у наследницы Гарднера за 238 тысяч рублей. За дополнительные пять тысяч он приобрёл все фабричные модели, образцы и рисунки, которыми пользовались мастера на производстве.

Как и в случае в заводом Ауэрбаха, новый владелец получил право размещать фирменный знак Гарднера, все его награды и медали на продукции и вывесках. Кроме того, новый владелец приобрёл базу заказчиков, среди которых было немало аристократических семей, пользовавшихся услугами завода с момента основания в 1766 году. В новых руках ассортимент фабрики практически не изменился.

Единственным конкурентом Кузнецова оставался Императорский фарфоровый завод. Магнат даже попытался переманить к себе петербургских мастеров. Но стиль народных умельцев, которым славилось товарищество, и высокая классика оказались несовместимы — каждый остался при своей доле рынка.

В те годы кузнецовские сервизы стояли в каждом доме — от крестьян до дворян. Многие считают, что именно благодаря клану Кузнецовых обычные люди могли наслаждаться фарфором, который раньше считался привилегией богатых людей.

В начале 20 века Матвей Кузнецов имел 15 постоянных торговых точек в России и несколько площадок в Персии, Турции и на Балканах. Для каждого региона он производил товар, востребованный на этом рынке. Например, для восточной доли покупателей товарищество изготавливало (помимо традиционных чайников и чашек с восточным орнаментом) пиалы, кальяны, блюда для плова и многое другое.

Товары Кузнецова вытесняли азиатских производителей на европейских рынках. Благодаря глине высшего качества и специальной обработке продукция Дулёвского завода считалась одной из лучших в Европе. Кроме посуды, фабрика специализировалась на выпуске фигурок.

Производство придумало также собственный стиль «агашки», названный в честь мастериц завода, многих из которых звали Агафьями. Им была свойственна особая манера работы — краска наносилась преимущественно пальцами.

Кстати, известно, что первыми заказчиками посуды Дулёвского завода были рестораны и трактиры, за что конкуренты снисходительно прозвали кузнецовский фарфор трактирным. Однако предприниматель сделал правильный шаг — широкое использование его изделий в местах общепита привело к тому, что люди стали заказывать такую же посуду для дома.

Кузнецов старался следить за вкусами покупателей и выпускать товары для любой аудитории, оплачивая обучение своих мастеров художественной росписи в Строгановском училище. Конец 19 века был отмечен сотрудничеством с художником Михаилом Врубелем, который создал рисунок по мотивам былин про Садко.

Эскиз был сделан специально для размещения на блюде, однако выкупив у Врубеля право на использование рисунка, Кузнецов начал штамповать его и на другие изделия, например, на кувшины, отчего композиция смещалась и теряла всякий смысл.

Как гласит история, когда художник узнал об этом, разгорелся конфликт. Врубель даже требовал прервать сотрудничество и прекратить использовать его рисунок. В спор вмешался живописец Валентин Серов, который заступился за друга и вызвал Кузнецова на дуэль. Позже фарфоровый магнат признал свою вину и извинился перед Врубелем. Интересно, что публика не оценила этого сотрудничества, и изделия с рисунками живописца оказались не популярны.

В качестве признания заслуг Кузнецов получил от императорского двора право использовать символ государства — двуглавого орла. Как лучший в своей отрасли, он имел звание «Поставщик Двора Его Императорского Величества».

Магнат был награждён орденом Бухарской звезды, французского Кавалерского Креста и орденом Почётного легиона. Он был гласным Московской городской думы, выборным Московского биржевого общества, членом многих благотворительных учреждений.

Как и всякий миллионер, Кузнецов хотел жить красиво — он попросил архитектора Шехтеля возвести свой личный особняк на Первой Мещанской улице в Москве. А в начале 20 века по его проекту был построен конторский дом на Мясницкой. Но тратил он не только на себя. На его деньги были построены пять больниц и пять училищ, три церкви, открыто несколько столовых для бедных, родильные дома.

Закат фарфоровой империи Кузнецовых

Кузнецов умер в 1911 году в ранге фарфорового короля, на его похороны съехались все самые видные предприниматели того времени. Он оставил своим детям огромную империю, которую они поначалу активно развивали. Всё изменила Октябрьская революция.

После 1917 года Кузнецовы лишились всех своих предприятий за исключением рижского филиала. Национализированная Тверская фабрика вошла в состав Стеклофарфортреста, а в 1924 году была переименована в Тверскую фарфорово-фаянсовую фабрику имени М.С. Калинина в Кузнецове. С 1937 года — это Конаковский фаянсовый завод имени М.И. Калинина.

Новым руководством было принято решение отказаться от всего старого — от процесса изготовления до художественных форм. Это сильнейшим образом отразилось на качестве, ассортимент резко сократился, а товары стали одинаковыми и ординарными.

От завода в Риге остались только корпуса и часть продукции, на деньги от реализации которой наследники Кузнецова смогли восстановить рижское производство и содержать 458 рабочих. В Латвию уехали те сыновья и внуки Матвея Кузнецова, кто успел, остальные были репрессированы.

В 1940 году последнее предприятие Кузнецова было национализировано и передано под руководство Наркомата местной промышленности Латвийской ССР. После закрытия фабрики уникальное собрание перешло в пользование городского самоуправления. В 2001 году в Старом городе открылся Музей фарфора.